 |
 |
 |
|
 |
 |
|
|
|
||||
|
| Памяти Виталия Овчарова |
|||
Примечание: Автор написал эти воспоминания в мае 2002 года на Кубке мира по скалолазанию, который проходил в Екатеринбурге, и, может быть, он не знал, что в октябре прошлого года В.В. Овчарова не стало...ЛЮБОВЬ МОЯ, ВИТАЛИЙ ОВЧАРОВАвтор: Мастер спорта СССР по альпинизму, Нет, мы - традиционно ориентированные, разве что - альпинисты. А встретились впервые на поляне "Учитель", выше баксанского нарзана, в августе 1952 г. Тогда там жили полторы сотни турслетовцев ДСО "Искра", созванных незабвенными Иваном Войтиховым и Юрием Васильевичем Одноблюдовым. Они послали к нам двух альпинистов - попеть...мы, в основном, пели про свою Цель:
А они прислонились к сосне, попросили тишины и запели "Баксанскую". Спели раз, потом сразу снова, дирижируя нами... "Семерка" Донгуза глядела, - а, может, и слышала, - как я, школьник, подпевал, будто клялся . Сознавая, что приобщаюсь к славному братству, решил я после слета порвать с горно-туристскими перевалами — ради Гор! Виталий продиктовал мне полный текст, говорил, как с равным (10 лет разницы в возрасте)... ох, как меня цукали горные туристы, непьющего-некурящего девственника - а Виталий с Одноблюдовым познакомил и назвал все вершины; именем одной из них я и посейчас ругаюсь: "Донгуз-орун-гитче-чегет-кара-баши-ати!", когда невмоготу... Кончался сезон 1959 г. Люди ходят на "пятерки", а я - 3А Белалакаю выпрашиваю. Потому что начальник альплагеря "Красная Звезда" любил играть в пинг-понг. А я - нет. Он, истинный "звездюк", терпеть не мог сочинителей, я же пописывал для лагерных стенгазет:
От "некуда ходить" мы с "горным эстетом" Геной Л. ночью обкрутили огромный барабан очень серой оберточной бумаги вокруг столовой, закрепили на окнах-дверях, а потом пошли по кругу - он рисовал (архитектор!), а я клеветал. Утром оба получили расчет без проезда в один конец. Особенно власти возмущал мини-шедевр: стакан в натуральную величину с чем-то желтым, а рядом - павшая лошадь и текст:
Киевлянин Гена уехал домой, м я в одиночку пересек Домбайскую поляну, чтоб по его совету попроситься на работу в альплагерь "Домбай"- там начальником учебной части тоже киевлянин, Виталий Васильевич Овчаров. Фамилия ничего мне не сказала, но я его - о, поляна "Учитель"! - сразу узнал. А он... ну, ладно, хоть на работу принял (а уже миновала первая неделя смены).Утром на планерке, где все обращались к шефу только по имени, Виталий до слез довел Толю Т., гулявшего без самостраховки по-над скальными занятиями - довел анекдотом , от которого у меня не только уши загорелись. А инструкторши даже не поморщились ("0н без анекдотов не может, "- шепнула мне соседка). По сути Виталий был прав, сравнив инструктора альпинизма Толю со слабосильным студентом, дезорганизовавшим воскресный производственный процесс в публичном доме: "Тук-тук-тук! Молодой человек, с таким организмом надо ходить в будний день! И - в библиотеку!" "Кончай эти дела!"- сказал шеф и посоветовал организму по имени Толя не срывать нормальную работу отряда значкистов. А я попал в отряд новичков, возглавляемый усатым культурником Казимиром Д., и учился измываться над участниками: "Давайте покажу еще раз, как ступени рубят. Ну, смелей! Нет, ледоруб вот так держат. Поймите, это же ледовый склон, а не Ваш нос - его не ковырять надо, а рубить! Еще раз показываю для особо мерзнущих". Как раз перед зачетным походом Казимир заспешил домой, 80 начинающих альпинистов остались без "комода" - а я заспешил списать из отделения незадачливую девицу: как бы медленно я ни вел, она всегда отставала, а догоняя, так громко и страстно задыхалась, что... словом, не доктор в тепле медпункта мне наливал, а наоборот. Бесполезно: "Какая астма? ! Вот разрядника списать запросто могу - сиди, у тебя плоскостопие!! А на новичков план спущен Москвой: все 100% должны взойти, так что клятву я давал Гиппократу, а не тебе - диагноза не будет... твое здоровье!" Пол-отряда простужено, а ее никакая хворь не берет. По-хорошему уговариваю не идти в поход - слушать не хочет! Тоже мне "Есть женщины в русских селеньях - на гору вползут на коленях..." - веду ее в учебную часть. Виталий спросил девицу, не она ли в первый день рыдала, потеряв ледоруб: "Кто прибрал мою алебарду, кто?!" Она сказала, что ледоруб нашелся, но, увы, не пригодился: а ведь так трудно на двух ногах ходить, да вот инструктор не велит, как на тросточку, опираться! Еще бы инструктор на подъемах не напевал джазовые мотивчики - тогда дышалось бы легче. Я пообещал мурлыкать только русские народные, начав с "Ах, потеряла я свою конечность - и алебарду тоже не найду". Но Виталий сказал: "А в порядке подвига затащить ее на один-бэ беремся?" — я молчал, перебирая в уме злобные фразы из альпинистских "характеристик": "Неуклюжа, но музыкальна, на страховке усидчива, технически безнадежна, физически не рекомендуется..." Он повторил: "Так беремся?" - и я сказал: "В порядке подвига - беремся, пускай нам общим памятником будет... кстати, кто пел вторым на поляне "Учитель" "Баксанскую" в 1952 г.?" "Володька Кабанов. Так ты тогда там был? А, помню:" Почему это шуткам не учат в наших лагерях?" Прости, сразу не узнал." И пошли мы в поход за Виталием - на перевал Джаловчат, потом вниз по Аксауту, а поздно вечером хвост колонны, то-есть я, оказался под перевалом Хутый. Где-то вверху слева, за крутыми травянистыми склонами, цирк ледника, в верховьях которого — вершина Большая Марка ( ударение на второе "А" — память о топографах царского времени). Засыпаю под басистый лай пастушьих псов и муторный дождичек. В 3 часа ночи будят сообщением: наше масло из кастрюли собаки съели. А у соседнего отделения? Нет, у них камнем придавлено. Встал я, экспроприировал у соседей кусок масла для бутербродиков и разбудил их командиршу: "Вставайте, у вас собаки половину масла съели". А "сплошная дождь" не унималась, костер под растянутыми штормовками чадил, все воняло керосином и скандалом. Виталий пошел вверх по старой тропе; мы, стуча зубами в темноте, за ним натощак. Вверху шел липкий снег. Ветер высушил брезентовые рукавицы, штормовки тяжелели. В сереньком рассвете оглядел я свое отделение: лица белые, губы синие, глаза без выражения... окошкодохлились. "Ребятки, шпротиков? Девочки, вот я сгущенку проткнул - а?" - сидят спинами к ветру (как шли, так и брякнулись), головы в капюшонах низко опущены. Вдруг сзади голос Виталия: "У моей знакомой Марь Иванны, матери-героини, десятеро детей..." (заснеженные кудри, штормовка нараспашку, под ней только тельняшка). Ветер порывами ему в лицо, а он "включает громкость": "И все эти геройские дети страшно похожи друг на друга - ну как у тебя, Михаил, в отделении!" - Никто из моих и капюшоном не шевельнул (как сказали бы сегодня, "ваше отстой").- "И я ее спрашиваю: "Марь Иванна, а как же вы их различаете?" — А, говорит, Виталий Васильевич, только по отчеству. А больше - никак!" Я слышал эту шутку и раньше, но он так похоже передал сокрушенный голос "героини", что я засмеялся! Но главное: капюшоны шевельнулись, показались глаза! А Виталий продолжал: "И нечего смеяться! Лично мне всю жизнь не до смеху. Потому что я в детстве залез в ванну и поиграл там с двоюродной сестрой в "подводную лодку". Так эта дура мне перископ откусила..." - мои примороженные дружно заржали! И дружно встали — все, чтоб поближе подойти и лучше слышать, но он повернулся и пошел в сторону ледника, где внезапно открылась наша вершина в разгорающемся небе. Толпа заторопилась, как за гаммельнским дудочником, - слушали, пересказывали и, перебивая друг друга, вспоминали старые анекдоты. Потом перестроились в цепочку... а вот и узкая щель, над которой виднелось небо и придавленная сланцевой плиткой ржавая баночка с запиской. Но тут командирский голос развернул отряд на спуск: ледорубы запищали, карабины подпевали, волосы зашевелились, а мои орлы и орлицы радостно смеялись, удирая от грозы в прекрасном настроении! Впереди всех — ожившая девица на 22-ом дыхании. Потом Овчаров был "моим начучем" - в "Цее", в "Баксане"; уйдя в экспедиционный альпинизм, я радовался нашим встречам в Москве и Киеве, в Крыму; на Мемориале Миши Хергиани мы жили вместе и угощали друг друга: он нахваливал фейхоа, а я дивился размерам местных помидоров ("Генацвале, ты помидоры лубишь? - Кушать - да. А так - нэт."). Писали друг другу "датские" стишки (т.е. к "датам") - я ему к 1-му Мая:
И вот очередной май уходит, а мы Виталия не поздравляли.... Добрый Человек, опытный воспитатель и всегда душа коллектива, Виталий с нами, как и его анекдоты:
|
|
||
