Александр Бабийчук,
кмс по скалолазанию, 1р. по альпинизму, активный участник команды РТИ.

Или "до витру" на ветру.

Ежегодная альпиниада "Восхождение на Эльбрус" проводилась, как обычно, на майские праздники. Вот и в этом году человек сто шестьдесят различной физической и технической подготовки, из разных республик бывшего Советского Союза, предприняли попытку подняться на гору. На склоне растянулась длинная вереница. У кого не хватало сил, возвращались назад. Упорные и бывалые продвигались вперед.

В авангарде шли мы, екатеринбуржцы. За нами каждый в своем темпе тянулись остальные. Настроение было приподнятым, хотя у многих сбивалось дыхание из-за высоких отметок. Но гора, как всегда, не устояла перед соблазном преподнести участникам действа свой излюбленный сюрприз. Погода вдруг перестала сотрудничать с энтузиастами, которые устроили себе праздник, воздав должное ее величеству горе и преодолению тягот подъема на нее. Когда передовой отряд вышел на перемычку между вершинами, по рации передали штормовое предупреждение. Глядя на синее небо и яркое солнце, трудно было поверить, что прогноз синоптиков верен, но дисциплине под небесами подчиняются безоговорочно, иначе не миновать беды с самыми, что ни наесть, отвратительными последствиями. Тем более, опыт, а опытных здесь было немало, подсказывал: с погодой здесь не шутят!

Посетовав на невезение, руководитель екатеринбургской группы Сергей Ефимов, шедший на "скитуре", дал команду спускаться, и, мягко оттолкнувшись, красиво ушел вниз. Я поправил рюкзак, посмотрел на вершину, до которой было, казалось, рукой подать, окинул взглядом великолепную панораму, попросив окружающих не мешать разливаться по моим жилам эстетике, вдохнул полной грудью бедного кислородом воздуха, развернулся не хуже Ефимова, и, все еще не веря, что начинаю спуск, сделал шаг. Очень скоро за мной образовался пеший караван. Уже через пять метров я оказался во главе гибкой змеи, скользящей к подножию Эльбруса. И как бы в подтверждение верно принятого решения, сразу налетел злой ветер, окончательно испортив настроение.

"Не повезло!" - философски помыслил я, пряча лицо в капюшон.
Колонна держалась узкой глубокой тропы, которую мы проложили, двигаясь вверх. И мы тянулись друг за другом, будто шли по болоту след в след, торопясь как можно быстрее покинуть колючий снежный мир, чтобы оказаться в теплой зеленой долине у подножия. Но открывшийся за поворотом вид заставил меня замереть.

- Ты что? - полюбопытствовал идущий за мной.
- Большое впечатление!
- Опять эстетика наполовину с патетикой! Будет тебе! Двинули!
- Нет! - покачал головой я. - Нельзя нарушать интимность процесса!
- Брось, Бабийчук! В следующий раз полюбуешься! Тропу закроет облаками, заметет поземкой...
- Иди, если сможешь… - предложил я и, сделав шаг в сторону, провалился в снег.
- Какой волосатый!
- Какая волосатая! - поправил я, отходя на старую позицию, чтобы быть на безопасном расстоянии от "проблемы". Ветер, вдруг усилившись, начал рвать. И мне не хотелось, чтобы брызги, подгоняемые его порывистостью, летели в опасном для меня направлении.

Мы подождали. За нашими спинами слышался ропот недоумений. Подгоняемые товарищами, мы глянули за угол. Ветер все так же рвал покрытые инеем волосы на попе страдальца. Попа была кавказской национальности, ее хозяин не переварил проглоченную утром пищу, и она с завидным усердием трудилась на ниве очищения своего организма.

- Тут есть желающие пройти! - едва перекрыв голосом ветер, обнаружил я наше присутствие.
Грузин чуть привстал, но снова клюнул попой в склон.
- Снег глубокий…- ответил он невнятно.

Чувствуя своеобразное уважение к моциону не гнушающегося "не уединением" альпиниста, плюющего на свое дезабилье, мы, увязая в снегу, взяли ниже по склону, обходя с подветренной стороны. За нами доверчиво тянулись остальные, сперва не понимая, зачем мы взяли в сторону, но тут же находили ответ, ибо удивленные возгласы перемежались со смешливыми хохотками и завываниями ветра.

Погода продолжала портиться. Обойдя препятствие, и выбравшись на тропу, мы стряхнули с себя снег, и прибавили шагу...