М.Левин :

Желание добраться до вершины - не от мудрости великой (вспомните: "Умный в горы не пойдет" или фразу древнего философа: "Три категории знаю людей: эти живые, умерли те, а третьи всё лезут на Гору"). Может быть, это генетически нарушенная психика гонит связанных веревкой страдальцев через скалы и снега до самого верха…ВСЁ! Дальше пути нет! И видимости тоже! Облаками затянуты дали, "изомразь" оседает на лицах и мокрых камнях, из-под которых извлечена ржавая консервная банка с запиской предыдущих восходителей. Эту бумажку тщательно прячут, чтоб внизу предъявить - зачем? А наверх тащились - за чем? За этой бумажкой?
Вот в бильярде проще: шмяк - и в лузе, и тебя никто не заподозрит в желании присвоить "не заработанное". Каждое восхождение, увы - тоже азартная Игра, где ставкой может стать… а может и не стать! В этом-то для молодых восходителей главная прелесть: "Мы проконсультировались - и когда увидели то место, где армейцев в прошлом году… нам веревку в двух местах там садануло, но все-таки "ай-люли, ай-люли, мы сегодня вы-жи-ли!"; кстати, там есть нехоженое ребрышко - такое красивое!"

Да, и красота - тоже приманка. Не только Высотой бросает вызов Гора, обещая нехватку кислорода, и слабость и одышку, холод и ветер и обморожения, головную боль от "горной болезни" и ожоги от избыточного ультрафиолета (вплоть до снежной слепоты!). У каждой серьезной Горы на визитной карточке - внушительный перечень опасностей: если не лавины, то ледовые обвалы, если не утренние и вечерние камнепады, то спрятанные коркой снега бездонные трещины; у подножья - бешеный грязе-каменный поток - "сель", а на гребне коварные снежные карнизы, внезапные грозы, туманы густые, как сгущенное молоко, и … горы непредсказуемы, и этим-то привлекательны для опытных, битых мужей!

Горы многолики: зимний альпинизм не похож на летний, скальный крымский - на высотный гималайский; есть маршруты стенные - и многодневные траверсы по изрезанному гребню от вершины к вершине (а есть еще промышленный альпинизм, есть и "чисто женский"…)

У каждого восходителя - свой альпинизм, потому что альпинизм - не просто состязание с Горой, это - образ жизни. И - заболевание: как вспоминает один из наших друзей, "Я не был скально озабочен - и вдруг какая-то бацилла меня, беднягу, искусала и искусила ходить по скалам".

По скалам не лазят, по ним ходят (вот и по морям ходят… а плавает сами знаете что); туристы не лазят через перевалы, а берут их - а альпинисты не говорят: "Покорили вершину", они вершину сделают - и всегда помнят; особенно - первую сделанную Гору, потому что приняла (а могла и стряхнуть…).

Альпинист, ты в горах - как слеза на реснице, так помни же о неравенстве сил! Не забудь: иногда остаться живым - уже подвиг...подошел к скальной стенке - погладь голой рукой, чтоб пропустила; впервые в сезоне поставил ногу на снег - скажи ему: "Здравствуй, снег! Ты и без этого вечен, и все же - здравствуй, Снег!"… июльские снега гор воистину прекрасны и издавна вдохновляют поэтов и художников. Гора у Ф.Тютчева "как откровенье неземное", у М.Волошина "напряженный пафос Карадага"; однако у М.Цветаевой "та гора была, как гром…горе началось с горы"…

Горы выпивают облака и покрываются новыми снегами, снега уплотняются и льдом сползают, рождая реки и разрезая планету; застывшее волнение Земли - вот что такое горы.

Суеверно преклоняясь перед непонятным, древние верили, что на вершинах живут демоны и боги, - вот и Змей-Горыныч, судя по отчеству, тоже из поднебесья! В горах селились монахи, в ущелья тянулись торговцы и завоеватели, путешественники и ученые; труднодоступных мест искали беженцы, целыми племенами уходя от войн и междоусобиц, и в их рассказах даже перевалы были злыми, высились проклятым обиталищем сверхъестественных сил.

И всё же вершины, особенно те, что повыше, влекли героев, будто сошедших со страниц рыцарских романов - так, в одной из хроник читаем, что в 1285 г. король Арагона Петр Ш решил подняться на пиренейскую вершину Канигу (2787 м), "дабы желание сердечное удовлетворить". И хотя свита из-за грозы отступила, он взошел - а спустившись, наговорил небылиц про вершинное озеро с … драконами!

В 1336 г. на приморский массив Ванту ("Ветровая") поднялся поэт Петрарка, желавший посозерцать окрестности - и не ожидавший, что так трудно будет подыматься и так тяжело спускаться с высоты 1912 м над уровнем моря.

Бесстрашный крестоносец Ротарио, будучи в плену, поклялся воздвигнуть алтарь Богородице, если вернется в родные Грайские Альпы - и в 1388 г. он поднял его на вершину Рочамелоне (3537 м). Вслед за Ротарио на вершину пошли и другие богомольцы, одолев страх перед мощным фирновым "трехтысячником".

По-настоящему знаменитым стало восхождение 1492 г. на Монт Эгюй (2097м) - скальный 300-метровый столб, отвесный со всех сторон. Король Карл УШ увидел издали это чудо Дофинских Альп и приказал офицеру Антуану де Виль выяснить, что там на его плоской вершине. Восемь смельчаков, используя веревки, деревянные лестницы и клинья, построили наверху укрытие и провели в нем шесть ночей, что и было зафиксировано гренобльским парламентом. Стены Монт-Эгюй и по сегодня считаются технически сложными! А.Клёнов подтверждает.

Отмечено в хрониках, как в 1669 г. на гору Олимп (2911 м) сотни рабов в носилках "вознесли" турецкого султана Мехмета 1У; патриотически упомянем и о Петре Первом как о первом из российских восходителей: поужинав в таверне вблизи "заколдованной" горы Броккен (1142 м), храбрый царь на пари ушел один в сумерках и около двух часов ночи разжег костер на вершине! Было это в 1697 г., а в 1788 г. на Ключевскую сопку (4750 м) на Камчатке поднялись первовосходители: Г.Сарычев и др. участники российской научной экспедиции.

Первовосхождение на Монблан дало в 1786 г. жизнь термину "альпинизм", вот подробности: в 1785 г. Г.Соссюр оплатил строительство первой каменной хижины под Монбланом и оттуда вместе со священником М.Бурри и 15 горцами попытался достичь вершины в ноябре, сулил большие деньги - не удалось!

Г.Соссюр поручает построить еще одну хижину, повыше, и на следующий год вверх уходят две небольшие группы: основная и вспомогательная. Молодой искатель кристаллов Жак Бальма догоняет одну из групп 8 июня под предвершиной, но за предвершиной началась метель. Г.Соссюр приказывает возвращаться, однако Бальма нарочно отстает и безуспешно пытается подниматься, сидя верхом, по острому гребню. Ночь он провел в снежной трещине, а утром в прекрасную погоду обнаружил более простой вариант пути к вершине - по северному гребню, не заходя на предвершину. Но и тут в одиночку не пройти, неужели придется делить обещанную Г.Соссюром сумму?

Бальма предлагает себя в проводники местному врачу Паккару, материально не заинтересованному(!), и никому в Шамони, даже Паккару, о своем открытии не говорит. В полной тайне они готовятся и 7 августа вечером скрытно покидают селение. В 4 часа утра они уже идут по леднику - с веревкой, но без кошек, ледовых топоров, очков, зато с необходимыми Паккару буссолью, термометром и барометром. На Большом Плато их настигает жара и горная болезнь, они теряют силы в глубоком снегу, но вот и Красные скалы, которые выведут на вершинный купол! Солнце клонится к западу, а удобного места для бивуака не видно - и двойка идет все выше и выше, надеясь, что луна поможет спуститься…ледяной ветер бьет по вершине, голод, жажда, усталость мучительны - но в 17 часов 23 минуты 8 августа 1786 г. из Шамони видят в телескоп две фигурки на девственном снегу альпийской Горы номер один!

Паккар вполз на вершину на четвереньках, он почти ослеп; у Бальма глаза воспалены, губы и лицо опухли. Еще одна ночь на прежнем бивуаке, одеяла не спасают от холода. Едва отдохнув, Бальма едет в Париж за премией и возвращается с Соссюром, чтоб вторично выйти на свой маршрут. Увы, снова буря и гроза возвращают группу; только 1 августа 1787 г. Соссюр, Бальма и 18 носильщиков снова вышли к Монблану, а через три дня Соссюр провел на вершине четыре с половиной часа, занимаясь научными наблюдениями. Позднее он писал: "Из-за разрежения воздуха я испытывал легкую тошноту и стеснение в груди, но без чувства беспокойства наслаждался дивным зрелищем! Я глазам своим не верил, казалось, что мне это снится, когда внизу видел я грозные пики и величественные горы… даже их подножья были для людей недоступны и опасны" - 27 лет шел Г.Соссюр к своей белоснежной мечте! Все оставшиеся 12 лет жизни посвятил он изучению Альп.

Трижды пытался подняться на Казбек молодой военный из Тарту Фридрих Паррот (в 1811 г. дошел до 4250 м, но из-за непогоды снова отступил); в 1816 г. его часть была расквартирована во Франции, и он смог взойти на одну из вершин Монте-Розы, в Пиренеях сделать несколько вершин, а потом и на Монблан подняться - это уже спортсмен-альпинист! Что он, будучи уже профессором физики Дерптского университета, и доказал своим первовосхождением на Большой Арарат (5165 м) по восточному леднику 27 сентября 1829 г., а 28 октября - и на Малый Арарат (3923 м).

В том же году, но чуть раньше, состоялось первовосхождение на Восточную вершину Эльбруса 5621 м (о нём - в отдельной главе); вскоре эстафету подхватили российские топографы, добиравшиеся до высших точек Базар-дюзю (4466 м) и др. кавказских исполинов.

А в Альпах альпинизм развивали богатые люди - так, граф Залм финансирует тирольских лесорубов, и те в 1800 г. водрузили на Гроссглокнере (3798 м), второй по высоте вершине Восточных Альп, огромный железный крест, доживший до наших дней. А на первую по высоте тамошнюю вершину - Ортлер (3902 м) - эрцгерцог Иоганн в 1805 г. за очень большие деньги подрядил трех опытных охотников. Гора считалась недоступной, и победители не только сложили каменную стенку на вершине, но и развели большой костер, дабы внизу никто не сомневался! И опять вся Австрия праздновала этот успех. Интересно, что именно в Восточных Альпах к середине века разовьется мистическое стремление к уединению в горах, к рискованным одиночным восхождениям.

"Царицу Бернских Альп" Юнгфрау (4166 м) покорили в 1811 г. два богатых купца с проводниками. Ради достижения высшей - и куда более трудной - вершины Финстерааргорна (4275 м) вложил все свои капиталы бернский доктор Майер. Увы, он не добрался до верху, обессилев, но три восходителя (в том числе два героя Юнгфрау) с задачей справились. А на вторую попытку у доктора денег не набралось…

По-прежнему тянутся альпинисты в Шамони, где с 1822 г. работает Ассоциация гидов. К 1850 г. на Монблане побывали 37 человек; сенсацию произвели в 1838 г.рассказы 44-летней аристократки мадам де Анжевилль, как родные её отговаривали, как она написала завещание, как сшила фантастический туристский костюм и с каким трудом наняла в Шамони пятерых гидов… И еще шестерых носильщиков для перетаскивания громадного количества еды и вина и других припасов!

Вконец измученная горной болезнью, амбициозная дама заставила гидов поклясться, что после её смерти они внесут тело на вершину. Но воля победила физические муки, и на вершине дама целовала тех, кто на себе внёс её. Потом триумфальная встреча в Шамони и фурор в парижских салонах…но первой-то на Монблане была ещё в 1809 г. бедная служанка Мария Парадиз - её насильно затащили кандидаты в гиды!

В середине Х1Х века начинается Золотой век английского альпинизма. Восхождения в большинстве горных систем мира становятся обычными, простейшие маршруты не котируются. Подлинно спортивную эру начинает восхождение группы англичан в 1865 г. на Маттергорн (4477 м) - его скалы предельно сложны для тех лет, да и сегодня требуют незаурядной подготовки. Пять лет готовил эту победу небогатый гравёр Эдуард Уимпер, впоследствии одолевший Экрен и Гран-Жорас в Альпах, Чимборазо и Котопакси в Андах - и показавший путь к истинному мастерству всем тем альпинистам, кто хочет называть себя спортсменом.

Вслед за Английским альпклубом появляются объединения альпинистов в Австрии, Швейцарии, Германии и Франции; в 1900 г. по инициативе учёных В.Вернадского, П.Семёнова-Тяншанского, И.Мушкетова и др. было создано Русское горное общество. Совершенствуется снаряжение, появляются новые технические приёмы, начинается беспроводниковый альпинизм и зимние восхождения, штурмуются скальные карнизы, уезжают в Гималаи безумные одиночки и крупные экспедиции.

В 1907 г. англичанину Лонгстаффу сдаётся первый "семитысячник" - Трисул в Гарвальских Гималаях, с 1921 г. начинается соревнование за покорение "восьмитысячников". Трагедии чередовались с победами - уже в 1922 г. профессору Д.Финчу и генералу Д.Брюсу удаётся вернуться из "зоны смерти", используя кислородные аппараты - от 8330 м на северо-восточном гребне Эвереста! В экспедиции 1923 г.Сомервелл без кислорода останавливается на высоте 8530 м, шедший с ним Нортон набирает ещё 30 м и достигает Большого кулуара у подножья вершинной башни Эвереста, здесь силы покидают и его. Через несколько дней Джордж Мэллори, участник двух предыдущих экспедиций, и студент-новичок Эндрю Ирвайн уходят с кислородом из штурмового лагеря 8168 м, оставив в нём геолога Оделла. Они ночуют в маленькой палаточке на 8500 м, а в полдень Оделл видит в разрыве туч на 8600 м две быстро движущиеся вверх чёрточки и удивляется, что они так далеко ещё от цели… больше двойку живыми не видели.

Несколько лет назад американская экспедиция обнаружила тело Мэллори на маршруте его спуска и попыталась доказать, что он первым достиг высочайшей на Земле отметки 8848 метров. Официально на вершине Эвереста побывали новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенсинг - с Южного седла (1953 г.), китайцы прошли "классический" северо-восточный гребень (1960 г.), а два американца в1963 г. поднялись по западному гребню и спустились по южному гребню, где прошла ещё одна группа США. Есть на Эвересте и "Русский путь" 1982 г. - по юго-западному ребру (супер-сложный маршрут, который вряд ли кто-то соберётся повторить!); в 2004 г. преодолена и проблемная Северная стена, но, безусловно, не все маршруты на высшую точку планеты пройдены, и это поддерживает в альпинистах боевой дух!

Думается, что пора завершить рассказ ("восьмитысячников" на земле десятка два, и самый последний, Лхоцзе Средняя, сдался российской экспедиции в 2003 г.) - о горах можно рассказывать бесконечно, но лучше всего съездить… хотя бы на Алтай для начала, а уж потом - конечно же, на Эльбрус!

Хорошей Вам погоды, Читатель!