Евгений Затирка,
кмс по альпинизму

Еще об авторе...

Другие рассказы

Пик Ленина, 6400

Вдох-выдох, вдох-выдох - это один шаг, а таких шагов мы делаем двести, а потом отдыхаем минуту. И снова на каждый шаг по два вдоха-выдоха, и снова минутный отдых. Постепенно мы с Кузьмичем, обогнав остальных, вышли в лидеры. Предыдущая ночевка на 6100 была не очень комфортной, и казалось, что будем идти медленно, но разошлись, и вот уже плато 6400, и мы прекрасно себя чувствуем. Настолько прекрасно, что я предложил после короткого отдыха, не откладывая на завтра, сделать гору сегодня.

- Смотри, Кузьмич, сейчас три часа. Давай сделаем Ленина сегодня, погода-то отличная, - убеждал я. - Палатки и продукты оставим здесь и налегке сбегаем вверх-вниз.

Погода и в самом деле была хорошая - ясное небо, легкий ветерок. Остальные ребята уже на подходе и, по моему разумению, мы вполне могли бы через полчаса двинуться дальше.

- Я думаю, что суетиться не надо, - ответил Кузьмич. - У нас по графику сегодня ночевка здесь на плато. На два дня бензин и продукты есть. Отдохнем, а завтра "с ранья" двинемся. Ребята еще не подошли, кто его знает, как они себя чувствуют. Мудрый черт, и осторожный, подумал я. Пожалуй, он прав - суетиться не надо.

Подошли Рафик Шакиров, Саня Шваб, Таня Николаенкова и Виктор Шадрин. Никто из них экстремизмом не страдал и не рвался "вперед и вверх, а там…". Я тоже успокоился, и мы поставили две палатки. В одной разместились я, Гена Евсюков, который "Кузьмич", и Таня Николаенкова. В другой - Саня Шваб, Виктор Шадрин и Рафик Шакиров. Небо ясное, но слегка начало задувать. Пока готовили еду, выходили на связь, появились "цирусы". К семи вечера ветер усилился, небо полностью затянуло тучами, и эти самые тучи понеслись прямо через наше плато по нашим палаткам.

Ночью я проснулся от нехватки воздуха. Было такое ощущение, что нас завалило снегом. В темноте я вытянул вверх руку. Свод палатки был на месте. "Если бы нас завалило снегом, то палатка так не тряслась бы под ветром" пришла в голову правильная мысль. Но дышать то трудно!

- Не спишь? Ну и заваруха! - произнес в темноте Кузьмич.
- Воздуха не хватает, развяжу вход, - ответил я.

В развязанный вход, прямо в лицо, ворвался сильный порыв ветра со снегом.
- Ничего себе погодка! Вот это да!
- Я уже давно не сплю, думаю, сорвет палатку или не сорвет. Собирался вас будить.
- Да, я думаю, что если порыв будет посильнее, то может и сорвать. Слушай, Кузьмич, может одеться полностью и ботинки тоже надеть на всякий случай, чтобы потом не остаться босыми на снегу?
- Да, конечно. Буди Татьяну, давай одеваться.

Надели на себя все, даже системы надели, и остаток ночи провели в полудреме, с каждым порывом ожидая срыва палатки.
- Слушай, - говорит Кузьмич, - тебе не кажется, что похоже на 1974 год? Где-то ведь в этом месте все и случилось.
- Постучи по дереву, - говорю я ему.
- Да ну вас, болтаете всякую чушь! - вступилась Татьяна. А что там, в соседней палатке, вы их не будили?
- Тоже не спят и сидят, как и мы одетыми. Говорят, что вообще с вечера не снимали с себя ничего.

Ночь ушла, стало светлее. Сквозь тучи солнце все же прогрело палатку, и со свода начало капать - растаял иней, намерзший за ночь от нашего дыхания. Погода не изменилась, но при свете все вокруг казалось уже не таким страшным, как ночью. Через наше плато на высоте 6400 сплошняком несло мокрый снег. Видимость была не больше пятнадцати - двадцати метров. Из палатки не высунешься, а нужно. Во-первых, нужно выходить на связь, а для этого требуется развернуть рацию, во-вторых, требуется справить "надобности".

Для того чтобы сделать "во-первых", кто-то должен одеться и растянуть в одну сторону десять метров антенны, а в другую - десять метров противовеса, потом настроить рацию и выйти на связь. Этими "кто-то" были мы с Саней Швабом. Голые руки мгновенно мерзли на ветру с мокрым снегом. На связи был Володя Рыкшин, и на его предложение "валить вниз", мы сказали, что ждем до середины дня, и если улучшения не будет, то тогда "свалим".

Все остальные наши участники сбора на пик Ленина находились внизу в лагере на поляне на 3600. Мы были завершающим, по времени, в этом году сбором. Остальные сборы уже сворачивались. Под пик Ленина мы пришли 8 августа, в последний день безрезультатных спасработ после гигантского, по своим масштабам, и жуткого, по числу жертв, снежного обвала, который снес со "сковородки" все палатки и всех, кто там был. Под тем обвалом погибло сорок три человека. Мы планировали появиться раньше, но район для восхождений был закрыт, вот почему мы были закрывающими сезон на пике Ленина в 1990 году.

До двенадцати часов, когда мы будем принимать окончательное решение времени еще много и можно приготовить поесть и попить. Поели, попили, и наступило время, когда потребовалось "во-вторых". Дама сказала, что пойдет первой, и чтобы мы сидели и не высовывались, интересно, какой дурак решил бы в такую непогодь проявлять любопытство. Надев мою пуховку, потому что она побольше, Татьяна исчезла за бортом палатки, но вскоре уже вернулась. Когда я вылез наружу по такой же причине, то понял, что это занятие гораздо сложнее, нежели чем разворачивать рацию. Там мерзли и леденели только руки, а здесь все, что прошлось оголить. У меня было ощущение, что мой голый зад мгновенно покрылся толстым слоем льда! Подтягивание штанов и возвращение в палатку бегом произошло одновременно и в рекордные сроки под звуки собственного рычания и стона.

- Я не пойму, ты-то как управилась? Что, ничего не замерзло?
- Очень просто - присела, а пуховка же большая - вот все и закрыла!
- Понятно теперь в чем преимущество женщин в альпинизме! В маленьком росте, места мало занимают!

К двенадцати ничего не изменилось, а ждать "до завтра" мы не могли, потому что продукты и бензин рассчитывались только на восхождение, а не на ожидание. Собрались и пошли вниз. Сразу же договорились, что Кузьмич идет первым, а я замыкающим. Видимость по-прежнему минимальная, видишь только того, кто идет перед тобой. Значит и темп нужно выдерживать. А тяжело, снег залепляет очки, следы заметаются буквально на глазах. Вижу, что идущий передо мной Витя Шадрин остановился. Подхожу к нему:

- Витя, в чем дело? Не останавливайся, отстанем.
- А я следы потерял.

Впереди никого не видно. Пошел первым. Все время оглядываюсь, чтобы Шадрин не отстал еще и от меня. Следов нет, наших не видать, должны быть маркировочные вешки, но и они не встречаются. Попытался кричать и свистеть, но ветер сильный и, то ли меня не слышат, то ли я не слышу ответа. Шадрин устал и остановился. Вообще он сегодня идет плохо, видимо, две ночевки подряд на 6100 и на 6400 пошли ему не впрок. Прошли еще немного и остановились опять.

- Витя, - говорю ему, - стоять нельзя - совсем потеряемся!
Впереди видна вешка - значит, идем туда, куда надо. И вот наконец-то слышим крики наших. Вот и силуэты сидящие на рюкзаках. Подходим, вижу всех кроме Кузьмича.

- Где Кузьмич?
- Пошел вперед на разведку. Рафик его страхует.

Немного впереди сидит Раф и выпускает Кузмича. Того еле-еле видно, но его контур впереди и ниже нас - значит мы еще не на спуске к 6100. Кузьмич машет рукой, показывает, чтобы спустились к нему. Собираемся все вместе и начинаем обсуждать ситуацию. Видимости никакой и есть опасность уйти на сбросы. Решили, что какое-то время можно переждать в надежде на улучшение обстановки. Просто так сидеть все же муторно - хочется что-то делать, и Рафик уговаривает нас выпустить его на страховке вперед. Пока решали делать это или нет, в тучах на мгновение образовался разрыв и в него мы увидели плато 6100. Слава Богу, мы были на правильном пути! Двинулись вниз и через пару веревок наконец-то вышли из пелены, в которой сидели до этого. Мы стояли на плато 6100, а над нами выше все было закрыто, ветер нес сплошную массу туч.

Дальше все было просто - наши палатки на 5800, потом на 4200 и, наконец, наш базовый лагерь на 3600. Здесь мы узнали, что в ту ночь, когда нас трепало на 6400 в базовом лагере ветром и снегом завалило половину палаток. Вполне понятно, что они, я бы сказал, "несколько вздрогнули" представив, что может твориться у нас на высоте. Соседний МАЛ уже свернул восхождения, и мы тоже начали упаковку грузов, готовясь к отъезду домой.